"Комендант бомбоубежища", или Баба Наташа: Виталина Библив — в программе "Точка опоры"

Виталина Библив — украинская актриса театра, кино и телевидения. Обладательница национальной премии "Золотая юла" ("Золота дзиґа") за роль второго плана в фильме "Ворота", заслуженная артистка Украины.

Актриса Киевского академического театра "Золотые ворота". На ее счету 28 спектаклей в театре и около 140 работ в кино и телесериалах. Самые известные из них — "Слуга народа", "Дом на счастье", "Люся-интерн".

В программе "Точка опоры" гость рассказала о первых днях войны, о своих друзьях из России и их отношении к вторжению. Виталина прокомментировала свое участие в украинском сериале "Бандеровское смузи". А также поделились, с какими эмоциями она вернулась в актерскую деятельность.

Ведущая — Светлана Леонтьева.

Я четко сказала: в каком костюме меня похоронить, какие песни петь…

— Я знаю, что вы встретили известие о войне в поезде, потому что возвращались из Одессы с гастролей. Какие были первые ощущения?

— Еще за два дня до вторжения у меня впервые в жизни были приступы панической атаки. Это когда ты хочешь вдохнуть, а не можешь. Ты понимаешь, что все нормально, дома все хорошо, все живы, здоровы. А у тебя внутри такое... Ты пришел на море в Одессе, кормишь чаек, все хорошо. А вот внутри все звучит, звенит. То есть чувствовала. Но это я уже потом поняла.

Я еще своей подруге актрисе Олесе Жураковской говорю: я что-то так волнуюсь. Она говорит: все волнуются.

Мы сели в поезд ехать домой с гастролей. Просыпаемся от того, что где-то к пяти часам люди начинают ходить. Смотрю — уже все сидят с телефонами. Говорю: "А что случилось? Ложитесь". Со мной ехала Викуся Жабенко. Я говорю: "Ложись!" Она говорит: "Какое ложись, вставай!.. Киев бомбят!" И меня как холодной водой: "Как бомбят?"

Ну, и потом нас предупредили, что, возможно, будет такое, что поезд не доедет до Киева. Что нужно одеться, взять свои вещи и быть готовыми.

И это такое страшное чувство, когда ты едешь в Киев, и видишь параллельно, как из Киева уже в шесть утра стоит пробка.

Мы приезжаем на вокзал с Олесей Жураковской, каким-то чудом к началу гастролей она оставила машину на вокзале. И мы таким образом смогли уехать.

— А не было ли тогда желания сесть на поезд и в обратную сторону от Киева?

— Я вот анализировала, что тогда с нами происходило. Я четко понимала, что мне нужно доехать домой, потому что есть осознание того, что дом — это дом, и ты там чувствуешь себя защищенными, несмотря ни на что. И это я на себе почувствовала, когда шли боевые действия.

Я живу в селе Чайки, жилкомплекс "Чайка", Бучанский район. Я теперь с гордостью говорю, что я живу в Бучанском районе. Как бы тяжело ни было, как бы страшно ни было, какие бы я ни писала прощальные видеообращения к своим друзьям…

— А были такие обращения?

— Да, было пару дней. Особенно когда освобождали Киевскую область. Я записывала видеообращение. Я говорила четко: в каком костюме меня похоронить, какие песни петь, что здесь не плакать… Дело в том, что я 24 февраля поняла, что готова к смерти.

И появилась Баба Наташа

— Как бы там ни было, но на четвертый день после жизни в бомбоубежище в ЖК "Чайка" на вашей странице в соцсети появляется обращение в образе Бабы Наташи. Что это было? Почему не Виталина, почему Баба Наташа и что это за образ?

— Этому образу, как говорится, миллион лет. Просто он так периодически возникал.

Я спросила своего друга: "Володя, я не знаю, что мне делать, я хочу помогать". Но, живя на "Чайке", волонтерить в больших масштабах я не могла, потому что я не могла уехать. У меня была только "Чайка" и все. Но то, что я делала на "Чайке", было для меня мало. Мне нужно было что-то большее. Он говорит: "Так делай то, что ты делаешь лучше, вызывай улыбки у людей".

И я такая лежу в этом бомбоубежище, закутанная-замотанная... Три дня не снимаю эти спортивные штаны, ноги в этих ботинках... Думаю, что я могу, как я могу, как я могу жить. И такая встала — и Баба Наташа.

— Как далеко до бомбоубежища от твоего дома?

— Ровно 122 шага. Я считала в первые дни.

— Сначала была смешная история, ты стала директором бомбоубежища.

— Меня называли комендантом бомбоубежища. Потому что я в ночь с 24 на 25 февраля спустилась сюда, в бомбоубежище, села на приступочек, держу кота и сижу себе. Думаю, час-два и я вернусь домой. Это ведь не будет вечно.

И все заходят в бомбоубежище и ко мне сразу: доброе утро (потому что ночь еще была), а куда можно? Говорю: туда и туда, а там занято, там свободно. И как-то так получилось, что они все стали ко мне обращаться. "А вы не знаете, когда будет хлеб?", "А вы не знаете, а молочка когда будет?", "А уже можно выходить?"

— Так вы стали директором этого бомбоубежища. Надолго ли?

— На 33 дня.

— Я знаю, что у вас здесь были детки маленькие, груднички.

— Дети-груднички, дедушки, собаки, кошки, попугаи, рыбки, белочки… Кто хотите.

Мы даже организовали вай-фай, у нас была связь. Ну, потому что дети — нужны им мультики, игры какие-то, онлайн-занятия. Нужно было как-то их отвлекать.

Когда не было еще вай-фая, интернета, я прибегала домой, записывала Бабу Наташу, качала мультики для детей. Приходила, садилась на тот свет приступочек, ставила телефон, пробегали дети, смотрели мультики.

Никто не заплакал, не закричал

— 33 дня в бомбоубежище. И многое происходило за 33 дня?

— Дни рождения были, празднования и первые потери тоже были.

А самое страшное — это когда наши ТРОшники прибежали где-то в одиннадцать. Сказали: сегодня будет очень горячо, не выходите, закрывайтесь, никому не открывайте. Мы кодовое слово придумали, у нас был пароль.

И когда они вышли, мы дверь закрыли... И такой взрыв, такой мощный, думали, что двери вылетят все. И никто не заплакал, не закричал. Дети такие сдержанные были все. Никто не спал в ту ночь.

— Как у вас здесь было все организовано?

— У нас очень много людей было. Мы спали на паллетах. Были уголки для детей, где они играли.

Была одна зона, она была более цивильная — плиткой выложена. Так здесь у нас были аллергики, детки маленькие, груднички.

А у меня было, как говорится, "СВ", "спальный вагон". Это отдельная коморка со строительными козлами. Здесь спала заслуженная артистка Украины — я.

Я переехала сюда через 10 дней, а сначала я в общем зале на паллетах спала. А потом там освободилось место, и я переехала в "СВ".

— У вас в "Чайке" было еще знаковое место этой войны — здесь вы набирали песок, строили заграждения для терробороны. Как это было?

— Была группа в соцсети для оставшихся в "Чайке". И туда писали, что было нужно. Прочли, что наши ребята просят других ребят прийти помочь набрать пески для блокпостов. Я думаю, что я, хуже ребят?

У меня был друг Саша, он из Луганской области. Я говорю: "Санька, пошли, надо". И мы с ним пошли.

Кинули клич — тот лопаты принес, тот мешки, тот перчатки. Кто руками, кто в тачку. Ну, как-то так все дружненько.

Неадекватные родственники, но адекватные друзья

— Вы, как и многие ваши коллеги, также записывали обращения к российским актерам. Кто-нибудь из них ответил?

— Да, лично мне написала одна московская актриса. Она попросила в интервью ее не называть, если меня вдруг спросят.

— Что же она написала?

— Что ей очень стыдно, что она ничего не может сделать, что она желает нам скорейшей победы. Но это был всего один человек. И я ей за это очень благодарна, что она нашла в себе смелость хотя бы так.

У меня там есть адекватные друзья, как оказалось. Неадекватные родственники, но адекватные друзья.

Друзья в первый же день, когда все это началось, начали писать: как мы можем помочь, куда можно сбрасывать деньги, что мы можем делать здесь для Украины? Каждый день на связи: как ты, что ты, извини, это все страшный сон, это ярость.

Они даже говорили, что мы знаем, что ты нас, наверное, никогда не увидишь. И ты, наверное, никогда не захочешь видеться с нами, и это правильно, потому что мы понимаем твою правду.

— А родственники вас назвали "нацисткой"...

— Я их, мол, предала, в частности, своим образом Бабы Наташи. Почему ты в своих видеообращениях говоришь, что москали плохие, пишешь о них такие стишки, почему ты не говоришь, что вы, нацисты, сделали в Буче постановку, что вы, нацисты, разбомбили Мариупольский театр?

Я, кстати, написала, что я ее простила. А она говорит: а за что ты меня прощаешь, за то, что я россиянка и я этим горжусь? Вишенка на тортике: она родилась в Василькове, она жила в Украине, у нее родственники в Украине. Если бы она была рождена в России, а ведь она к нам приезжала. Говорю, это ты приезжала к нацистам? Ну, ладно, те не понимают. Ну, ты это можешь понять, тебе 30 лет. Ты можешь понять, что происходит на самом деле.

— Вообще война — это боль, страдание, но и много открытий. Вот что вы в себе открыли за эти несколько месяцев войны?

— Что я не боюсь. Первые два дня я не знала, что делать. Потом у меня был страх. А потом я поняла, ну, когда ты начинал отличать прилеты и отлеты, дроны и ракеты… Поэтому я открыла в себе возможность не бояться.

— А у других, вокруг себя?

— У близких людей, что, к сожалению, не все близкие тебе близки оказались.

И что самый чужой человек может стать для тебя самым дорогим в такое непростое, сложное время. И что человек не ест где-то хлеб, например, а он первым предложит всем, а потом, если останется, то сам съест. Это меня так поразило.

Актерская сплоченность

— И украинские актеры сейчас как-то очень объединились. Они вместе волонтерят, устраивают какие-то благотворительные акции, аукционы. Сейчас актеры дружнее, чем до?

— Однозначно да. Потому что сейчас одна общая цель — победа. Сейчас нет таких актерских в хорошем понимании завистей, что тому дали роль, этому не дали. Здесь больше, здесь меньше. Вот такой гонорар, не такой. Сейчас вообще об этом не думается.

Сейчас есть единственная цель — победа. И мы думаем, как мы, актеры, можем приблизить ее, что мы можем сделать.

Вот мы сейчас объединились с актерами, создали благотворительный аукцион, собираем на кареты скорой помощи. На нашей странице в Инстаграмме каждую неделю актеры представляют свои лоты — свои любимые вещи, дают стартовую цену, люди торгуются неделю. И эта сумма потом идет на счет, с которого покупаются кареты скорой помощи.

— В последнее время приобрела популярность такая форма театрального действа, как чтение пьес. Я знаю, что вы недавно читали пьесу "Мы готовы к войне" Александра Середина. И читали ее для того, чтобы собрать средства в поддержку оставшихся в оккупации актеров Херсонского областного музыкально-драматического театра. Удалась ли эта акция?

— Это вообще очень удачные акции. Они, конечно, не очень много приносят денег, как бы нам хотелось. Но пусть это будет пять человек, которым мы можем помочь. Пусть это будет по 2 тысячи гривен.

Но для людей, которые находятся в оккупации, важнее даже не сама сумма, а то, что они знают, что о них думают, что о них заботятся, что о них говорят, не забывают. Что существует наша актерская солидарность, мы своих не бросаем ни в коем случае.

— Сейчас в сети распространяется удивительный сериал "Бандеровское смузи". И вы там звезда эпизода о волонтерах. Я так смеялась, как уже давно не смеялась, просто от души. Очень действенный сериал. Кто это делает?

— "Бандеровское смузи" — это Дмитрий Суржиков. Вы его знаете как актера. Он с командой единомышленников решили делать такие смешные истории.

Но эти видеоролики они не просто, они же донатят на ВСУ. Вот Дима Суржиков — это "Бандеровское смузи", а у Сергея Деревянко — "Троща". Вот они под этими видео в Ютубе собирают для полка "Азов", для семей, жен воинов, которые сейчас в плену. Поэтому это не просто хихи-хаха, а это такая миссия какая-то.

— Вы сейчас подготовили премьеру спектакля "Спасибо" театра "Золотые ворота". О чем этот спектакль?

— Эта постановка — это вообще спасение. Приехала режиссер из Литвы Андра Кавалиaускайте. Она просто вытащила нас. Мы долго думали, что нам делать. Нас сначала осталось четыре актера, потом шесть, потом кто-то уехал, кто-то вернулся. Ну, такая маленькая кучка.

Андра раньше ставила у нас спектакль "Другие". Андра вообще такая неземная. Помните фильм "Звездный мальчик"? А это — звездная девочка. Она и сильная, она и хрустальная, мягкая.

Она специально приехала. Говорит: я почувствовала, что нужно что-то с вами делать. И я не могу просто там сидеть, глядя, как вы здесь. Говорит, что несправедливо, что оставшиеся в Киеве сейчас не имеют возможности что-то делать, что-то творить.

Она никому не говорила, что едет в Украину, особенно родителям. Чтобы не тревожить. На границе ее несколько раз переспрашивали: а вы точно едите в Украину, ну, серьезно, вам это нужно? Она жила в театре. Благо, что у нас театр почти как бомбоубежище. Мы тоже жили в театре, ночевали.

И мы с ней за 13 дней поставили очень крутой, мощный, офигенный, светлый спектакль, который называется "Спасибо".

— Я не представляю, как можно за 13 дней поставить спектакль.

— Я сама не знаю, как. Это чудо даже для меня, потому что монологи я учу достаточно долго. У меня театральная память очень сериальная — здесь я быстро запоминаю тексты. А театральные — наоборот.

Уберечься и вернуться

— В своем Инстаграмме вы обратились к защитникам, к нашим мужественным казакам. Чтобы поддержать. И… объявили тендер на свое сердце. Какие результаты? Может, уже и кастинг прошел?

— Проходит ВСУшный (смеется). Обратная связь есть. В самом деле, я не ожидала, что такое будет.

Ну, чтобы вы понимали. Я же совершенно искренне обратилась для поднятия боевого духа. Потому что очень много моих ВСУшников, мальчиков, которых я знаю, которых я не знаю. Они благодарят за мои видео от Бабы Наташи.

И они говорят, что это, казалось бы, не "Байрактар", не тепловизор, но все равно ты так посмотришь, посмеешься, и у тебя боевой дух поднялся. И ты идешь защищать неньку, мамку, тебя — всех на свете.

Так и здесь. Я записала это видео, что у них должна быть мотивация уберечься и к нам вернуться. Поэтому так я записала, а потом посмотрим, во что это перерастет. Пока так.

Читайте также: О культурном сопротивлении Херсона и жизни в оккупации: Александр Книга в программе "Точка опоры"