О Львовской национальной опере, коллективе театра и искусстве во время войны: Василий Вовкун в программе "Точка опоры"

Василий Вовкун — украинский режиссер, сценарист, культуролог, профессор. Народный артист Украины. Министр культуры и туризма Украины в 2007-2010 гг.

С 2017 года — генеральный директор-художественный руководитель Львовского национального театра оперы и балета им. Соломии Крушельницкой. Вовкун смог превратить Львовскую оперу из театра-музея в современное художественное пространство. 22 февраля 2022 года состоялись очередные выборы гендиректора-худруководителя театра, на которых вновь победил Василий Вовкун.

После вторжения России именно Львовская опера одним из первых среди украинских театров возобновила свою работу.

Василий Вовкун — герой выпуска авторской программы Светланы Леонтьевой "Точка опоры".

Был психологический шок, но паники не было

— Вы предчувствовали, что произойдет 24 февраля?

— Конечно. Накануне прошли выборы гендиректора-художественного руководителя Львовской оперы, в которых я участвовал.

Ночью 24 февраля в пять утра уже проснулся в шоке от того, что началась война. И было впечатление, что Львов за сутки увеличился в несколько раз.

— Львов и до 24 февраля начал увеличиваться, например, из Киева к вам переехали иностранные посольства…

— Да. Но уже в первые сутки войны был такой наплыв, что у каждого из нас ночевали по десять человек, кто где, даже не сразу можно было их разместить. Кто-то собирался ехать в Польшу, кто-то еще дальше.

— А в театре у вас как было?

— В театре где-то семь человек сразу пошли в ряды Вооруженных мыл Украины, почти все остальные мужчины — и творческий, и технический состав — пошли в терроборону. Женщины плели маскировочные сетки, в нашей мастерской на улице Кулиша начали шить бинты, балаклавы, переноски… Кто что говорил, то мы и производили.

Это происходило очень быстро, но я не скажу, что это было стихийно. Просто каждый хотел приобщиться хоть чем-то к тому, чтобы помочь Вооруженным силам Украины.

— А паники не было среди коллектива?

— Скорее психологический шок, но паники не было. Сейчас, зная ситуацию во всех театрах Украины, Львовскую национальную оперу кадровый вопрос затронул меньше всего. Выехали семьи, у кого двое-трое детей. И недалеко они уехали — в Польшу. Мы с ними держали контакт. Многие вернулись.

И по состоянию на сегодняшний день театр покинуло только три человека. А наш коллектив — 556 человек. Из них артистов — половина, около 300.

То есть у нас нет проблем ни с хором, ни с оркестром, ни с балетом, ни с солистами. У нас все остались на месте. И это нам позволило 1 апреля уже открыть двери театра.

— Ваша семья эвакуировалась в Польшу, и вашу семью приютил бывший министр культуры Польши, а теперь руководитель Национальной оперы Польши Вальдемар Домбровский.

— Мы дружим более 25 лет. И он даже не пригласил, он просто настоял: завтра вас ждет машина на такой-то части границы — и пожалуйста, всех внуков и женин своих... То есть у меня не было даже возможности подумать. Так мы и поступили.

Я думаю, что это останется в истории нашей семьи навсегда. 5 месяцев они там провели. И они были не, скажем, в общежитии при театре, а Вальдемар просто забрал их домой. Моей внучке было около двух лет— год и восемь месяцев. И она уже начала слова по-польски говорить. И она называла Вальдемара даже "диди".

Прошлое, настоящее и будущее театра

— А вы остались во Львове и стали организовывать открытие театра…

— Да, 1 апреля мы открыли двери театра. А накануне, 26 марта, мы дали концерт на улице у театра. Это был юбилей Николая Лысенко, и, конечно, центральная, восточная Украина не могла никак на эту дату отреагировать. Это могли сделать только мы.

И представьте себе, что заканчивается последняя нота и звучит воздушная тревога.

Мы отслеживаем публику, которая приходит в театр. Вот 1 апреля в театр заходят люди, они его рассматривают, что нечто подобное они могли увидеть только в храме. Это были люди, переселенные во Львов, и вдруг они захотели прийти в театр. И это совсем другое восприятие. Это была такая возможность не смотреть новости, не смотреть в телефон, что происходит, и просто забыть хотя бы на час о реальности. Это терапия искусством.

— Львовский театр очень красивый. Здесь столько росписей. Кроме того, уникальные занавесы величайшего польского художника начала ХХ века Генриха Семирадского. Картина "Парнас" является центральным занавесом, и даже пожарный занавес — это тоже картина. Как получилось, что ваш театр имеет два таких уникальных занавеса?

— Театр был построен в 1900 году. Строился три года. Это была как бы последняя архитектурная точка. Австро-венгерской империи

Наиболее уникально то, что он построен на болоте, и здесь впервые в Европе использована бетонная подушка. Также даже в те годы сюда был проведен свет — освещением занималась фирма Siemens.

Также был предусмотрен занавес. Таких занавесов в форме картин в европейских театрах всего где-то 3-5. И не все эти занавесы используют, они уже в музеях. А мы его храним, хоть он находится на балансе национального музея во Львове. Этот занавес никогда театр не покидал. Даже во время Второй мировой войны его специально бросили в мусор, чтобы его не забрали. Кстати, когда фашисты оккупировали город, они открыли двери этого театра и здесь шла зарубежная классика наряду с украинской.

— Для вас как для руководителя, что в этом театре особенно важно?

— Когда я шел сюда работать, оперный театр меня особенно интересовал тем, что он до сих пор не может разорвать с таким методом как соцреализм. Это театры, скорее, музеи, они не отзываются на какие-то современные события, вещи, что формы все устаревшие.

А еще, что вообще не пишется в Украине для оперного театра, вообще.

И, собственно, из этого родилась творческая программа "Украинский прорыв", которая взяла на себя миссию выйти из театра-музея и исповедовать новые формы и стили, приглашать зарубежных режиссеров, балетмейстеров.

Также это заказы оперных и балетных произведений украинским композиторам. На сегодняшний день уже достаточное количество таких спектаклей, и есть уже наработка на будущее. Вот, хотелось, чтобы родители с детьми посещали театр. И у нас с композитором Иваном Небесным родился спектакль "Лис Никита". Сейчас Иван работает над балетом "Тени забытых предков".

— А что теперь делать с русской культурой? С тем же Чайковским. Исполнять или не исполнять?

— У меня был большой период работы в массовой культуре. Я правительственные концерты делал, Дни милиции… И когда мне навязывали российских исполнителей, я категорически протестовал, говорил, что мне это мешает, это разбивает мое полотно. И все знали, что Вовкун этого не допустит. Потому что у нас есть силы и ресурсы, с которыми можем работать, и работать интересно.

Если культура не сработала на тех землях, где она рождалась, значит, эта культура фальшивая.

Она фальшива, потому что не выполнила свою миссию. Не в том, что бурят или там какой-то с Урала русский воин издевается над маленьким ребенком. А в том, что в Санкт-Петербурге и в Москве, где более образованная публика, должны были занять хотя бы какую-то позицию. Должны начать говорить на христианском языке, где одна из заповедей "Не убий". Или хотя бы над этим задумались. Нет, они этого не делают.

Поэтому эта российская культура не выполняет свою миссию.

Если говорить об оперном театре, то и зритель, и театр привыкли — ну, как не играть, скажем, особенно во время новогодне-рождественских праздников "Щелкунчика" или "Лебединое озеро". Сегодня это встает иным вопросом — а чем мы можем заменить эти представления сегодня или завтра? Это определенный творческий вызов, который должен ответить рождением новых произведений, который побуждает украинскую культуру к развитию. Вспомним период, который мы называем Расстрелянным возрождением — в начале ХХ века, посмотрите, какие там имена, причем, в каждом направлении. Курбас — в театре, Хвылевой — в литературе. У нас были свои Довженко в кино. Изобразительное искусство, где представлен модернизм и авангардизм через скульптуры Архипенко и так далее. То есть это было соцветие. И это несмотря на то, что в то время Украина была крестьянским государством. Вот и сегодняшний исторический период требует нечто подобное.

— 23 августа ваш спектакль "Богема" Пуччини был представлен на 68-м Международном фестивале Дж. Пуччини в Торре дель Лаго (Италия). Мы знаем о тесных творческих отношениях выдающейся украинской оперной певицы Соломии Крушельницкой и Пуччини. К тому же в 2022-м празднуют 150-летие со дня рождения Крушельницкой.

— Да. В общем процессе мы понимаем, что Европа сейчас делает упор на украинскую культуру. И это очень отрадно. Они понимают, что они его не знают. Потому что "русский мир" зашел и в организаторов многих международных фестивалей.

А сегодня в Европе проходят другие акценты. И Львовская национальная опера — единственный украинский театр, впервые принявший участие в этом Международном фестивале Дж. Пуччини.

Мы получили на фестивале хорошие отзывы о голосах наших исполнителей. Было сказано, какая певучая украинская нация. И это приятно.

И мы дали всю информацию об отношениях — и творческих, и личных — между Пучини и Крушельницкой, и этот день на фестивале был посвящен именно Соломее Крушельницкой и Пучини.

И это было первое мероприятие накануне 150-летия со дня рождения Соломии Крушельницкой, которое приходилось на 23 сентября. В Италии Соломия долго проживала, эта страна для нее — второй дом, она имела там и виллу, и пела в театре "Ла Скала".

А в 1904 году на сцене "Ла Скала" состоялась премьера оперы Пуччини "Мадам Баттерфляй", к сожалению, она прошла с полным провалом. Пучини был раздавлен в депрессии. И тогда к нему пришла Соломия Крушельницкая. Она попросила партитуру и сказала, что хочет спеть, и у нее есть свое индивидуальное видение этой оперы. И теперь больше века эта оперетта не сходит со сцены. Так у Пучини и Крушельницкой возникли личные и творческие отношения.

— И в 1939 году была очень трагическая история ее возвращения, когда власти Советского Союза заманили ее сюда и уже не пустили назад и отобрали все, что у нее было.

— Но приятно, что мы стоим на сцене, по которой ходила Соломия после 1939 года, и пели ее ученики.

А если к началу истории театра, то после 1900 года тогда в Австро-Венгрии это был самый модерный театр по своим постановкам. Не только потому, что здесь выступала Крушельницкая и другие фантастические голоса. Здесь работали директора и режиссеры, вносившие совершенно новые вещи в оперное искусство. Например, солист Александр Мишуга (партнер Крушельницкой по сцене) порвал со Львовским театром потому, что режиссер ему запрещал после каждой арии во время спектакля кланяться, такова была мода в Европе. А вот они уже заботились о целостности спектакля. За 10 лет театр, не имея постоянной труппы, здесь были поставлены все оперы Вагнера.

Спектакли посещал выдающийся австрийский композитор Густав Маляр, и он записал в своем дневнике отзыв, какой прекрасный театр и прекрасные исполнители. Кстати, недавно в память наших погибших ребят была исполнена вторая симфония Малера, которая называется "Воскресение". И здесь в зале вместо людей были тюльпаны на каждом кресле и билет, который могли бы купить эти не вернувшиеся с войны молодые люди. Мы давали эту симфонию в онлайн-трансляции, собирали деньги для Вооруженных сил Украины.

— Вы в начале войны создали электронную библиотеку украинской музыки Stand with Ukraine. Она работает сейчас?

— Да, она работает и пополняется новыми произведениями.

Идея создания. Во время простоя к нам начали обращаться: есть ли у вас библиотека, есть ли это произведение или другое. В театр начались запросы из Германии, Австрии, особенно из Польши. Дайте нам произведения, дайте нам ноты. Тогда мы взяли около 30 студентов Львовской национальной музыкальной академии, и они оцифровали произведения.

К сожалению, это работа Национального союза композиторов, который должен был это сделать.

Удалось создать библиотеку под руководством музыкального руководителя, дирижера Львовской национальной оперы Ивана Чередниченко. И она будет дальше пополняться новыми произведениями, они будут выставляться, чтобы они не только в нашем театре шли, а продолжали свою жизнь.

— Вы вспомнили Ивана Чередниченко. Была трагическая история, его родители жили в Ирпене и были убиты оккупантами.

— Это очень тяжело.

— Сейчас такое сложное время, а что вас сейчас вдохновляет жить, творить, работать?

— Вдохновляет то, чтобы этот период не прошел в депрессивных настроениях и отчаянии, а чтобы наоборот больше создать нового. У меня лично была давняя мечта иметь оперное полотно об Иване Мазепе. Я несколько раз принимался за либретто. Музыку будет писать Александр Бородин.

Это время заставило меня посмотреть на фигуру Мазепы совсем другим взглядом. Сейчас достаточно исторических источников, и, если почитать о Батурине, то мы через Батурин увидим Ирпень. (Батуринская резня — карательные действия московских войск в 1708 году по захвату и уничтожению Батурина — столицы гетмана Мазепы. Московские войска вырезали всех жителей города, независимо от возраста и пола. По разным оценкам погибло от 11 до 15 тысяч батуринцев, — ред.).

Эта историческая картинка есть в опере. А затем по дороге из Батурина в Молдову у гетмана идут 12 воспоминаний-сновидений, где он сам себя в конечном итоге распял за то, что он приобщился к созданию этой Российской империи.

Так что примерно через полтора года вы придете на премьеру новой оперы "Иван Мазепа".

После победы

— В этой войне мы все изменились. У вас есть какое-то свое открытие, что вы о себе поняли нового после 24 февраля?

— Прежде всего, все силы нужно приложить для победы.

Ибо если будет победа, то в контексте государства это будет другое государство. Государство уже будет европейским. И если проиграет Россия, это будет тоже другое государство или государства.

То есть эта победа изменяет не только личную жизнь, но и жизнь народа. Но она изменит полностью и миропорядок в Европе.

Мне кажется, что время выкристаллизовывает большую силу истины. Уже ветерану соврать будет очень тяжело — в политическом отношении, в социальном отношении. Потому что прошедшие через войну люди уже не будут прощать ложь. И очень важно всем нам осознать: мы должны быть максимально правдивы и делать свое дело максимально правдиво.

— А что прежде сделаете после нашей победы?

— Я бы хотел, чтобы у меня все задуманные произведения украинских авторов реализовались, чтобы шла премьера за премьерой. И чтобы вся Украина была здесь и видела, как можно делать украинскую академическую музыку.

Читайте также:

• Юмор — это самое сильное оружие: герой "Точки опоры" — актер и режиссер скетчкома "Бандеровское смузи" Дмитрий Суржиков
• О культурном сопротивлении Херсона и жизни в оккупации: Александр Книга в программе "Точка опоры"
• О помощи ВСУ, сердечном приступе и актерстве во время войны: герой программы "Точка опоры" — Алексей Вертинский
• Боль, слезы и радости: о спасении детей во время войны говорим с гендиректором "Охматдета" Владимиром Жовниром
• "Комендант бомбоубежища", или Баба Наташа: Виталина Библив — в программе "Точка опоры"
• Нам нужно научиться жить с войной: "Точка опоры" с Риммой Зюбиной
• Рисую войну: художница Леся Бабляк в программе "Точка опоры"